Москва. Кремль.
Шикарный, строгий, просторный, но лишённый окон кабинет из великолепного ореха.
Овальный стол, двенадцать стульев. В углу, у книжного шкафа - флаг государства и штандарты администрации президента, над ними - золотой орёл. Двухглавый.
Двенадцать мужчин степенно рассаживаются, обмениваясь шутками.
Как только уселся последний, над большим овальным столом нависла деловая тишина.
- С кого и чего начнём? - улыбаясь спросил Сурков, набрасывая карандашом на листе бумаги небольших кошечек. Почти котят.
- Позвольте мне ! - перехватил у коллег инициативу Киселёв и быстро продолжил: - Поступило предложение... - тут Киселёв загадочно поднял брови и ткнул пальцем в потолок, а потом заискивающе посмотрел на угрюмого Володина, читавшего медицинскую справку о неявке на заседание Рогозина: - Так вот. Поступило предложение, как бы сказать понятнее...... - тут Киселёв на мгновение замялся, чем сразу же воспользовался Соловьёв, уколов коллегу:
- Ты главное не тараторь, Кисель, соберись.
В помещении раздались смешки.
"Вот же криворукий семикрыл", подумалось Володину, но он отложил справку Рогозина и цикнул.
Киселёв постарался смотреть прямо в тяжёлые глаза Соловьёву, но не выдержал взгляда эфирного разбойника.
Карандаш Суркова злобно хрустнул, превращая очередного котёнка в грязную графитовую дыру...
Стало тихо.
- Так вот, поступило предложение найти обоснование под то, чтобы Иисус Христос оказался русским. Или на крайний случай греком.
На самый крайний - кем угодно, хоть болгаром, лишь бы не турком или тем, кем он был до этого.
Есть предложения? - Киселёв выдохнул и быстро сел.
В комнате опять послышались смешки.
- Болгарином, а не болгаром. - поправил Киселёва Мединский.
- А какая разница? - процитировал любимый момент из любимого фильма Рогозин, встревая в дискуссию из больничной палаты по видеофону.
Смешки ненадолго перетекли в хохот, но тут хрустнул карандаш Суркова и над столом опять нависла тишина.
- А чем нынешняя национальность-то не устраивает? - поинтересовался Роман Аркадьевич, подливая минеральной воды Аркадию Романовичу и тут же продолжил: - Вроде мы все тут немного от племени его, или?
- Семени, вы хотели сказать, Роман Аркадьевич? - поправил Романа Аркадьевича Аркадий Романович.
- Ну да. Ну да. - отвлечённо пробубнил Роман Аркадьевич и уже хотел сказать что-то ещё, как его перебил Мединский.
- А можно ухлубить обоснование? Была директива, приказ, указ, письмо или циркулярка? Откуда нам знать, Кисель, что это инициатива оттуда?... - тут Мединский возвёл глаза ко лбу, быстро указал пальцем в сторону потолка, и продолжил: - а не например твоя очередная инициатива в попытке лизнуть на новый орден?
- Ах ты су.... - Киселёв схватил стакан с водой и уже готов был метнуть в министра, но тут хрустнул карандаш и тихий голос Суркова быстро успокоил ситуацию: - В Одессу губернатором захотели, игривые мои?
Сурков взял новый карандаш, точилку, долго точил в звенящей тишине, потом перевёл взгляд на Жириновского: - Плохой пример вы всем своим стаканом с соком подали, Владимир Волкович.
Киселёв полез во внутренний карман пиджака, вытащил и положил на стол красную книжецу с небольшим гербом в виде щита и меча.
Под ним стояло название - "Слова, меняющие мир".
Киселёв придвинул кресло и спокойно уселся в него, обводя всех надменным взглядом, продолжив:
- Вот. Сегодня фельдъегерской службой доставили. С вашим поясняющим письмом, Вячеслав Викторович.
Киселёв встал и отвесил глубокий поклон Володину, потом выпрямился, уставился прямо в тяжёлые, глубокие глаза Соловьёва и медленно, но громко, чеканя и выговаривая каждую букву, особенно Р, спросил Соловьёва:
- А вам, коллега, что? Не доставили? От администРации пРезидента ?
В помещении запахло грозой, бурей.
Мужчины спешно полезли в карманы пиджаков и достали оттуда красные книжицы. С щитом и мечом. И аккуратно положили перед собой. Все, за исключением Соловьёва.....
Он сидел, не двигаясь.
Его лицо сначала стало серым, потом начало наливаться багровым с оттенком свинца.
Киселёв не унимался.
Он опять вскочил, быстро обежал стол и всех сидящих за ним, подошёл к креслу Соловьёва, обнял его сзади за плечи, наклонился над его ухом и опять таки громко, с показным удивлением, выговаривая каждую букву, особенно Р, переспросил: - Тебе сегодня утром не доставили эту книгу?!?!?!?
Карандаш Суркова ещё раз хрустнул и этот хруст пронёсся над столом звуком выстрела.
Дюжина пар глаз впилась в серо-буро-малиновое лицо Соловьёва.
Даже глаза двухглавого орла, поиграв зумом объективов - уставились на него.
Соловьёв резко встал, по сути оттолкнув Киселёва, оправил свой мундир-кимоно и мрачно скомандовал коллеге: - Сядь на своё место, брехун !!!!!
Киселёв опешил, но тут хрустнул карандаш и Киселёв, быстро обежав стол и сидящих за ним, плюхнулся в своё кресло, победоносно окинув всех взглядом.
- Да, мне не доставили фельдъегерской службой эту книжецу....Не доставили... - начал свою размеренную речь Соловьёв, потом не спешно полез во внутренний карман кимоно, достал оттуда и положил на стол сначала небольшой пистолет, потом японский флотский кортик и наконец ярко-алую книжецу в серебряном плетении с золотым гербом, на котором играли бликами бриллиантовые щит и меч и продолжил:
- Мне не доставили сегодня, потому, что лично подарили ещё вчера. В эксклюзивном исполнении.
Как другу.
Сразу после банкета по поводу её выпуска. Ну и как соавтору.
Вы, Киселёв, были на этом банкете, вчера?
Киселёв побледнел.
И все остальные тоже.
Они даже понятия не имели, что такой банкет имел место быть.
Тут хрустнул карандаш.
Соловьёв медленно пошёл вокруг стола, задвинув левую руку за спину, а правую за поля сюртука-мундира-кимоно.
- Понимаете, товарищи, - слово "товарищи он выговорил особенно громко и чётко: - Иисус Христос не может быть русским !!!!
В зале послышались недовольные возгласы, негодование, но Соловьёв быстро окинул своим тяжёлым взглядом всё собрание и так же медленно, проставляя местами кавказские акценты, продолжил, отливая в бетоне: - Не может быть Иисус Христос русским только потому, что русский народ никогда не распял бы его. Тем более детей !!!
Тина громко прыснула, демонстративно поправив чулочки под красным платьем с логотипом канала Матч.
Тут всё собрание посмотрело на Киселёва.
Последний побледнел, потом резко налился кровью, потом побледнел ещё больше.
Соловьёв остановился, взял в руки свой кортик, вынул его из ножен. Лезвие блеснуло японской сталью и крупной гравировкой " Моему другу. От Володи".
Соловьёв немного поиграл бликами, любуясь клинком, потом вложил кортик в ножны, медленно обошёл стол и сидящих, подошёл к Суркову, положил отечески руки на его плечи и продолжил речь, обращаясь к каждому: - Русский народ не смог бы распять Христа. Мы, русские - добрые. А какой народ мог бы распять Христа и детей? А?
В зале послышались удивлённые возгласы, но тут вдруг хрустнул карандаш.
Сурков встал, повернулся к Соловьёву, обнял его, а потом зааплодировал.
Мужчины резко повскакивали и начали аплодировать.
На следующий день на заседании Верховной Рады, было зачитано донесение учёного совета украинской Академии Наук и отчёт экспедиции, ведущей раскопки под Львовом. Мир взорвало это сообщение. Христос - украинец !!!! Это подтвердили даже ненавистные им москали.....
Продолжение следует.
